Он был рождён для великой цели.
Начиная жить, он не знал о ней. Он мог только удивляться, замечая что он – не такой как все, и порою гадать: «что бы это могло значить?»
Он тогда ещё не знал, что вся его жизнь была подготовкой к смерти. К смерти ради жизни, ради торжества идеалов, ставшими позже идеалами его жизни. Всё, что было в его жизни - каким то образом готовило его к его звёздному часу.
Он не понимал себя, когда с его уст словно вне его желания слетали слова о том, что ему не суждено... состариться. Объяснить значение этих своих слов он не мог.
Он жил и ждал. Ждал своего часа.
А потом был день, когда он узнал для чего он пришёл в этот мир.
Его это не огорчило потому, что к тому времени, в душе он давно уже согласился со своим предназначением. Услышав о нём он только задумчиво улыбнулся, и тихо сказал: - Я готов...
Но в ответ он услышал - нет, пока ты ещё не готов!
И начался новый этап его жизни. Этап подготовки к тому дню, для которого он пришёл в этот мир.
Этот этап длится по сей день. Он живёт как обыкновенный человек. Он ест, он спит, он радуется каждому новому дню своей жизни. Но мыслями он уже там, на вершине своей жизни, откуда начнётся его полёт! Такова его жизнь! Таков он. Потому, что он – "смертник ради Христа"!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
